Тихое место на Аллее Славы. Во что превратилось кладбище для тюменских военных спустя год после начала СВО

Летом прошлого года на 28-м секторе был один ряд с захоронениями и посчитать кресты можно было издалека. Спустя девять месяцев, чтобы обойти участок, требуется время. Флагов, венков и фотографий молодых людей в военной форме стало больше.

В этом секторе лежат тюменцы, погибшие после 24 февраля. Их жизнь оборвалась по-разному: под обстрелами, в ходе боев, в результате крушения дома или наезда машины на мину. Кто-то попал сюда в надежде выйти героем после тюремного заключения.

Мы приехали на кладбище, чтобы посмотреть, как выглядит 28-й сектор, который власти называли Аллеей Славы. И рассказать, как изменилась жизнь некоторых семей, чьи мужья, братья и сыновья похоронены тут.

Отдельный участок для участников СВО появился в июне 2022 года. Летом здесь было шесть могил участников спецоперации, но деревья продолжали выкорчевывать, чтобы увеличить территорию. Родным погибших говорили про особую аллею, где должны с почетом хоронить исключительно военных. Для близких солдат это было важно.

Через некоторое время власти начали отрицать появление Аллеи Славы и вообще отдельного участка для участников СВО. На этой территории, рядом с военными, стали хоронить и гражданских. Семьи солдат это возмутило, и они обратились в администрацию. После этого мэр города всё-таки заявил: 28-й сектор официально можно считать почетным местом для захоронения участников СВО.

Сейчас тут развевается несколько десятков флагов войск. К разноцветным прибавились черные: на Аллее Славы погребены и участники ЧВК «Вагнер». Некоторые из них, до того как пойти на СВО, отбывали наказание в тюрьме, в том числе за убийство. Их могилы выглядят скуднее: они без оградки, и на них не так много венков. В уголке, подальше от всех, скромно стоят несколько крестов с потускневшими венками и простенькими крестами. Это первые гражданские, которые появились тут. Позже на участке перестали погребать всех, кто не был военным.

Квадрат Аллеи Славы отличает от других кладбищенских участков лишь обилие флагов и военная атрибутика. Тут венки с красными звездами, черные ленты с надписью «От сослуживцев» и оградки с силуэтом солдата с автоматом. С портретов смотрят молодые лица мужчин, большинству нет и тридцати. Самому молодому погибшему — 18 лет. В остальном всё выглядит точно так же, как и в остальных секторах Червишевского.

В 28-м секторе похоронены и молодые мужчины, которые не успели обзавестись семьей. Покоятся тут многодетные папы или те, чей ребенок родился после смерти отца. Сейчас их семьям приходится привыкать к существованию без близких. Кто-то до сих пор пьет антидепрессанты, а кто-то работает с психологом.

Мы попросили родных военных рассказать, как изменилась их жизнь и как они пытаются строить планы.

— Я продолжаю работать. В отношении здоровья — так же продолжаю пить антидепрессанты, наблюдаюсь у психолога. Всё равно сколько антидепрессантов ни выпьешь, есть тоска по ребенку. Я горжусь своим сыном и понимаю, что он по-другому поступить не мог. Нужно учиться жить без него. Всё равно память о нем останется до конца жизни. Потому что для меня он сделал много доброго и хорошего. Ничего не сможет его заменить. В январе для военных батальона «Сибирь» я купила некоторое обмундирование. На деньги своего сына, которые я получила за него. И, конечно, ребятам я буду помогать, — рассказала Галина Лекчалова.

— Не скажу, что всё решается, как хотелось бы. На будущее пока нет планов. На кладбище приезжаем каждый месяц. Пока место жительства не сменила, хотя давно планировали переехать. Просто морально тяжело справиться. Морально очень тяжело, — говорит родственница Сергея.

Когда Даниил погиб, Алина была беременна. 1 ноября у девушки родился сын, его назвали в честь отца — Даниилом.

— Трудно сказать, что что-то изменилось. Ожидание его приезда не уходит. Эмоционально поддержали близкие, которые находились рядом. И, конечно же, сын. С его появлением на свет стало легче, — говорит Алина Деева.

— Если честно, первое время просто до тебя не доходит. Глаза красные, не спишь, не ешь. В потолок ночью смотришь. Через какое-то время ты начинаешь его искать. А его нигде нет. Машина проедет — и кажется, что это он. Ботинки стоят, и кажется, что это его ботинки. Я пока его еще ищу. Моя отдушина — это дети. А лежать в депрессии мне некогда, — рассказала Марина Рожкова, жена погибшего.

Ранее мы рассказывали о том, как хоронят участников спецоперации на Украине. Сотрудник организации, которая отвечает за захоронения, рассказал, как прощаются с погибшими военными и как планируют благоустроить кладбище.